Аннотация. Футурологическая картина мира И.А. Ефремова строится на основе советской языковой личности и индивидуально-авторских чертах. Посредством изучения языка писателя на основе семантико-когнитивного подхода мы сможем смоделировать центральные концепты и реконструировать языковую личность, разделив индивидуальные особенности и влияния нации, социума и групп.

Ключевые слова: концепт, футурологическая картина мира, советская языковая личность.

Футурологическая картина мира И.А. Ефремова формируется концептами, в основе которых лежит советская картина мира. Она является базисом для построения космополитической цивилизации. Однако взаимосвязь футурологических исследований И.А. Ефремова и советской картины мира еще предстоит выявить.

Задача данной работы определить особенности реконструкции советской языковой личности посредством концептов, а также доказать, что И.А. Ефремов является представителем советской языковой личности. Исследованиями в области лингвокогнитивистики занимались многие ученые: В.И. Карасик, И.А. Стернин, Ю.С. Степанов, В.В. Красных, Д.Б. Гудкова.

Центральным понятием, используемым в нашей работе, будет понятие «концепт»: «Концепт – принадлежность сознания человека, глобальная единица мыслительной деятельности, квант структурированного знания [1, с. 7]». Язык в таком случае – основной доступ к сознанию человека, а также содержанию и структуре концептов как единиц мышления. В.И. Карасик писал во введении к словарю «Антология концептов», что внутренняя организация концептов происходит по полевому принципу, где находятся чувственный образ, информационное содержание и интерпретационное поле [1, с. 9]. На содержание и структуру концепта оказывает влияние национальная, социальная, групповая и индивидуальная специфика. Так, в структуру языковой личности привносятся экстралингвистические данные о человеке, такие как принадлежность к нации, к определенному слою в обществе, к профессиональной сфере общения, а также индивидуальные особенности. Посредством изучения языка писателя мы сможем смоделировать центральные концепты и реконструировать языковую личность, разделив индивидуальные особенности и влияния нации, социума и групп. По мнению Эмиля Бенвениста, языковая личность состоит из «сгустков смысла», то есть концептов [1, с. 11].

Наравне с понятием «концепт» существует понятие «лингвоконцепт», которому С.Г. Воркачев дает следующее определение: «Лингвоконцепт – семантическая единица «языка» культуры, план выражения которой представляет двусторонний языковой знак, линейная протяженность которого, в принципе, ничем не ограничена [1, с. 11]». Отличием лингвоконцепта от концепта является его этнокультурная составляющая. Лингвоконцепт в широком «содержательном» понимании – это «обыденные аналоги мировоззренческих терминов», отражающиеся в лексике определенных языков и несущие в себе духовную культуру этноса [1, с. 12]. В узком, «содержательном», понимании концепт – семантические образования, стоящие за словами, которые не имеют однотипных эквивалентов при переводе на другие языки [1, с. 12]. Отличительными чертами лингвоконцептов В.И. Карасик и Г.Г. Слышкин считают ряд характеристик, таких как комплексность бытования, ментальная природа, ценность, условность и размытость, изменчивость, ограниченность сознанием носителя, трехкомпонентность, полиапеллируемость (множество способов в трактовке концептов), многомерность, методологическая открытость и поликлассифицируемость [1, с. 15].

Разнообразие дефиниционных формулировок постоянно растут, так как когнитивная лингвистика в последнее время исследований выходит на первый план. Однако все ученые так или иначе признают объектом своего исследования некий культурный смысл. Для нашего же исследования понятие «концепт» будет содержать следующий смысл: представление о фрагменте мира, имеющее языковое выражение. Именно лексический уровень позволит выявить группу признаков того или иного концепта

М.В. Пименова выделяет следующие этапы при исследовании концепта: анализ лексического значения и внутренней формы слова; выявление синонимического ряда лексемы-репрезентанта концепта; описание способов категоризации концепта в языковой картине мира; исследуются сценарии (пространственно-временной пласт возникновения концепта) [1, с. 18]. Данная периодизация позволит сгруппировать лексику «космических романов» И.А. Ефремова для выделения концептов-рубрик в идеографическом словаре.

Семантико-когнитивный подход при анализе концептов И.А. Ефремова позволит наиболее простым и надежным способом выявить признаки концептов и смоделировать их. Это будет происходить следующим образом: выявив максимально полно состав языковых средств, репрезентирующих определенный концепт, и, описав максимально полно семантику этих лексем, моделировать содержание исследуемого концепта как ментальной единицы в ее национальном своеобразии, определить место концепта в футурологической картине мира И.А. Ефремова.

И.А. Ефремов – доктор биологических наук, палеонтолог, научный деятель в советскую эпоху, а также автор многих научно-фантастических произведений. Его «космические романы», к которым мы относим романы «Час Быка» (1970), «Туманность Андромеды» (1957) и повесть «Сердце Змеи» (1958), объединены общей целью – создания образа футурологической модели цивилизации, в основе которой лежит космополитическое административно-правовое устройство. Под космополитизмом писатель понимает устройство общества, при котором каждая личность несет ответственность за развитие цивилизации, то есть проявление высокой степени осознанности своих поступков, построенное на объективных нормах морали и нравственности. Каждое из произведений в цикле уникально. «Космическое» в романах является символом, отличительной чертой из всех научно-фантастических романов И.А. Ефремова, а центральная проблема в них социально-философская. Сюжет с космическими путешествиями вторичен и создан для воплощения идеи создания модели цивилизации будущего. «Базисом» для модели цивилизации послужила советское пространство, однако И.А. Ефремов представляет альтернативный коммунизм «с человеческим лицом».

В период начального развития жанра фантастики в XX веке многие писатели по-разному строили футурологические модели, к примеру, Станислав Лемм в романе «Солярис», Е. Замятин в романе «Мы», А. Чаянов в повести «Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии». И.А. Ефремов при создании технократического общества использовал прием системы номинаций. Ономастическая система получилась одним из лучших способов репрезентации образа действительности в художественном произведении. Она лежит в основе целостности авторской картины мира. Она включает группы онимов конкретных и абстрактных понятий семантических групп «человек» (антропонимы) и «окружающий мир»: вещный мир (онимы изобретений) и невещный (топонимы, космонимы, астронимы, эргонимы, хрононимы).

Мы можем говорить о таком феномене, как советская языковая личность, так как советская идеология во многих аспектах перекроила русскую ментальность. В начале XX века произошла переоценка ценностей, реорганизовались социальные институты. Это позволило сформировать новую советскую ментальность. Национальные концепты «старого мира» – дореволюционной России изменились полностью или же претерпели масштабные преобразования, в ходе которых и сформировалась советская картина мира. При комментировании сложившейся ситуации в русской культуре и языке А.А. Ворожбитова использует сравнение с солнечным затмением русской ментальности [3]. Характерными чертами становятся гиперидеологизация языка, создание новояза и официолекта. При исследовании советского дискурса А.А. Ворожбитова в своей статье ««Официальный советский язык» периода Великой Отечественной войны: лингвориторическая интерпретация» создала периодизацию советского дискурса и выделила разновидности советского дискурса. Периоды были выделены следующие: истоки (вторая половина XIX века), «нелегальный период» (ХХ в. до 1917 г.); функционирование (20-е гг.; 30-е гг.; эпоха Великой Отечественной войны; «оттепель»; «застой»); перестройка; постперестройка [3]. Расцветом советской идеологии и официоза языка можно назвать третий период: «смена сталинской системы террора хрущевским реакционно-политическим государством [7]».

Литературный язык советской культуры претерпел многие изменения на разных своих уровнях. Пополнение словарного состава русского языка происходило за счет новообразований аффиксальным способом (передовик, фронтовик, дипломник, заливка, задувка, антиматерия и др.), сложением основ (домоуправление, Днепрострой, взрывостойкость, миноискатель и др.), аббревиацией (АЭС – атомная электростанция, АМО – Автомобильное московское общество, ПТА – Петроградское телеграфное агентство и др.). Многие неологизмы советской эпохи возникли в результате коренных изменений в экономической жизни страны, а также с развитием науки, техники, переустройством быта (пятилетка, совхоз, колхоз, комбайн, госплан, космодром и др.). Это только малая часть характерных черт языка советской эпохи. Однако именно на уровне лексики в тексте мы можем понять, в какой период было написано произведение. С «космической» научной фантастикой дело обстоит иначе. В центре повествования находится другая цивилизация, точнее цивилизация Земли, но уже совершенно другой эпохи – более развитой. Язык И.А. Ефремова отличается изобилием окказионализмов и окказиональной ономастики: рапт, винтолет, звездолет, гауробуйвол, фаант, хлорелла, ЭРМ, ТВФ, СДФ и др. Как мы видим, окказионализмы по большей части состоят либо из фонетических окказионализмов, либо из новообразований, образованных традиционными словообразовательными способами. Общей чертой будут и апеллятивные имена. Для советского времени называть в честь определенных исторических или культурных событий было не просто модно, а являлось нормой, так возникли имена Владлена, Октябрина, Сталина, Марлен и др. У И.А. Ефремова же сделан еще один шаг дальше, когда в антропооснову антропонима берется не культурно значимое понятие, а всё, что вмещает в себя язык, например, Дар Ветер, Соль Саин, Веда Конг и др. Та или иная черта русского литературного языка отражается в «космических романах» И.А. Ефремова.

Советский народ не просто существовал в декларируемой ипостаси, а находил отражение в каждой отдельно взятой личности, в каждом среднестатистическом гражданине Советского Союза. Таким образом, советский человек как языковая личность – это советская языковая личность. Противоречивость советской языковой личности состоит в том, что, во-первых, самодостаточная личность имеет свои индивидуальные черты, а во-вторых, языковая личность вынуждена находиться в «рамках» массовой идеологизации и представления каждой выдающейся личности как пример строителя коммунизма.

А.А. Ворожбитова выделила характерные черты для советской языковой личности: идеологическая диглоссия (советская языковая личность свободно переходит с ‘советского’ языка на ‘человеческий’ язык в зависимости от ситуации общения); «синдром трибуны» (систематическое нарушение советским официолектом); неадекватность представлений совокупной языковой личности этносоциума [3]. Советская литературная личность находилась в ортодоксальном положении: безоговорочно принять идеологию или же противостоять ей.

Таким образом, мы понимаем, что при изучении творчества И.А. Ефремова понятие «советская языковая личность» имеет место быть. Индивидуально-авторские особенности «космических романов» делают творчество И.А. Ефремова уникальным, однако писатель является частью своей эпохи, поэтому сохраняет многие реалии советской картины мира, которые и находят отражение в его языке.

The concept as a means of reconstructing the Soviet linguistic personality of I.A. Efremov

Zhuravleva N.S.,
bachelor of 5 course of the Moscow State University, Moscow

Research supervisor:
Khalikova Natalia Vladimirovna,
Professor of the Department of Modern Russian Language named after Professor P.A. Lekant of the Moscow State University, Doctor of Philological Sciences, Professor

Annotation. I.A. Efremov's futurological picture of the world is based on the Soviet linguistic personality and individual authorial traits. By studying the writer's language with a semantics-cognitive approach, we will be able to model the central concepts and reconstruct the linguistic personality, separating the individual characteristics and influences of the nation, society and groups.
Keywords: concept, futurological picture of the world, Soviet linguistic personality.


  1. Антология концептов. Т. 1 / Под ред. В.И. Карасика, И.А. Стернина. Волгоград: Парадигма, 2005. 352 С.
  2. Верещагин Е.М. В поисках новых путей развития лингвострановедения: концепция речеповеденческих тактик / Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров. М.: Гос. инт. рус. яз. им. А.С. Пушкина, 1999. 84 с.
  3. Ворожбитова А.А. «Официальный советский язык» периода Великой Отечественной войны: лингвориторическая интерпретация. // Теоретическая и прикладная лингвистика. Выпуск 2. Язык и социальная среда. Воронеж: Коллектив авторов, 2000. С. 21-42.
  4. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Волгоград: Научное издательство ВГСПУ «Перемена», 2002. 477 с.
  5. Ковалевская Е.Г. История русского литературного языка: Учеб. пособие для студентов пед. ин-тов по спец. № 2101 «Рус. яз. и лит.» / Е.Г. Ковалевская. М.: «Просвещение», 1978. 384 с.
  6. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. 824 с.
  7. Фромм Э. Душа человека. М.: Республика, 1992. 434 с.
  1. An anthology of concepts. Vol. 1 / Edited by V.I. Karasik, I.A. Sternin. Volgograd: Paradigm, 2005. 352 pages.
  2. Vereshchagin E.M. In search of new ways of development of linguistics: the concept of speech-behavioral tactics / E.M. Vereshchagin, V.G. Kostomarov. Moscow: State Int. rus. yaz. named after A.S. Pushkin, 1999. 84 pages.
  3. Vorozhbitova A.A. «The official Soviet language» of the period of the Great Patriotic War: linguistic interpretation. // Theoretical and applied Linguistics. Issue 2. Language and social environment. Voronezh: Collective of Authors, 2000. Page: 21-42.
  4. Karasik V.I. Language circle: personality, concepts, discourse. Volgograd: Scientific publishing house of VGSPU «Peremena», 2002. 477 pages.
  5. Kovalevskaya E.G. History of the Russian literary language. A manual for students of pedagogical institutions of specialty № 2101 «Rus. language and literature». Moscow: «Enlightenment», 1978. 384 pages.
  6. Stepanov Yu.S. Constants. Dictionary of Russian Culture. Research experience. Moscow: School «Languages of Russian culture», 1997. 824 pages.
  7. Fromm E. The soul of man. Moscow: Republic, 1992. 434 pages.